Даша Кудрявцева - Милана Грей: полукровка [СИ]
— Да что вы врете? Я просто люблю страшные фильмы, — оправдывалась Оливия.
Страшные фильмы как-то странно сочетались с изобилием розовых и нежно-голубых вещей в ее гардеробе. Хотя длинноволосая принцесса в розовом платье, запачканном кровью, — хорошая обложка для хоррора.
— Ага, а вспомни, как мы в прошлый раз про вампиров смотрели, ты все тонкости убийств выучила, — присоединилась к братьям Диана.
— Просто фильм был хороший, — продолжала оправдываться подруга.
— Маньячка! — сказали братья, и Оливия обиженно надулась, скрестив руки.
— Да-а, подруга, ты открылась мне с новой стороны, — улыбнулась я, открывая дверь в кабинет.
На уроке мы проходили причастия, а мне было не до правил, я спать хотела. Мне даже замечание сделали: «Милана Грей, если вы заснете на моем уроке, я заставлю вас прийти после занятий, — угрожала мне мадам Райт, — и я проведу вам индивидуальный урок!»
Следующий урок мне пришлось пропустить, нужно было идти к медсестре, нитки вытаскивать.
— Подожди тут, — попросила мисс Ли.
Я сидела у нее в коморке с травами, растворами и пузырьками на полках. На столе лежал скальпель, изогнутые ножницы и остальные «орудия пыток», но в ужас меня приводили иглы для шприцов. Я отодвинулась он стола на край стула.
В комнату вошла медсестра и достала из шкафа колбу с прозрачной жидкостью и ватный диск. Она выдернула пробку из узкого горлышка, и комната наполнилась запахом спирта.
Мисс Ли смочила диск и попросила меня убрать волосы. Я задрала рукой челку, медсестра протерла мне висок, и запах спирта еще сильнее ударил в ноздри.
— Сейчас будет немного неприятно, — предупредила мисс Ли, закрывая колбочку и ставя ее на стол к ужасающем иглам.
Медсестра дотронулась волшебной палочкой до нитки, торчавшей у меня из виска. Нитка словно на магните пристала к кончику палочки, и Лолита Ли аккуратно потянула ее.
Чувство как будто кто-то полз под кожей. Фу! Противно! Меня перекосило.
— Милана, лицо попроще, — улыбнулась медсестра, снова протирая шрам.
— Щиплет же, — сказала я, морща лицо.
Мисс Ли усмехнулась, выкидывая очередной ватный диск.
— Все. Шрам не должен остаться. Давай пластырь на носу поменяем? — предложила медсестра и дернула его с носа.
«Ау!» — раскрылся рот в немом крике. Рука подлетела к покрасневшей коже на носу. Я убрала руку, вдохнула глубоко через нос, чтобы заглушить пульсирующую боль.
Медсестра показалась из-за дверцы шкафчика с новым пластырем, она заклеила царапину.
Я даже не помню как разбила нос, как болел висок я помню, но вот нос… Да и на нем была небольшая царапина, но мисс Ли заставляла ее заклевать пластырем. Наверно, ей просто скучно тут было, единственным ее пациентом была я, и она рада найти у меня новую болезнь. Будь ее воля, она бы меня всю загипсовала и споила бы мне все свои травы.
— Как нога?
— Замечательно, — сказала я, пряча ее за ножку стула, еще не хватала, чтобы она еще чтонибудь придумала. — Все бы уже прошло, если бы я вчера не упала.
— Аккуратней надо быть, — сказала она и пошла к невысокому шкафчику над котором весели разные сухие травы, и я облегченно выдохнула, вытаскивая спрятанную ногу изпод стула. — Пятнадцать минут до конца урока осталось, может, чай попьем? — предложила медсестра, достав две кружки. Или она очень спешит, или любит решать за других. Мне стало жаль ее, ведь она здесь неделями одна сидит, и я согласилась:
— Давайте, мисс Ли, — сказала я, смерившись, что сейчас буду пить мой ненавистный чай с ромашкой.
И я не ошиблась, чай мне заварили с ромашкой. Мисс Ли рассказывала смешные истории про ее работу в школе, а я, не понимая в них юмора, глупо улыбалась. Я допила чай и сбежала на урок.
На Существологии я сидела с Оливией, а за нами сидел Оливер с Фредом. Они громко перешептывались о чем-то, что делает «Бум». Если попробовать вникнуть в их слова, то все закончится психушкой, но неизвестно — для них или для себя. Голоса учеников превращались в фоновый гул. Несмотря на то, что в классе не было ни одного человека, который бы молчал, я прекрасно слышала Оливию, издевательски оценившую пальцем «вверх» мой новый пластырь, темнее кожи на тона четыре. В класс вошел учитель, и шепот значительно поредел, но не затих совсем. Билл Хангриус прошел к доске и написал на ней мелом «Егу», объясняя вслух:
— Сегодня мы поговорим о существах с названием Егу, — учитель повернулся лицом к ученикам, он пригладил рукой запутанную бороду и продиктовал: — Запишите: Егу — уродливые человекообразные существа, нецивилизованные, не любят людей, грубые, ворчливые, владеют некоторыми легкими магическими заклинаниями, — мистер Хангриус повернулся к окну, положив руки себе на живот, и так не маленький, но еще и выпученный изгибом спины. Дождавшись, когда мы допишем, он продолжил, внимательно разглядывая стекло, словно на нем был написан текст: — В XV веке Егу напали на город Рой, близ их поселения, надеясь уничтожить человечество. Но войну они проиграли, и тогда их лидер — Мунк, чтобы спасти оставшихся Егу, поклялся, что его народ будет вечно служить людям, тем самым он проклял свое племя на вечное рабство.
Люди злоупотребляли клятвой, и многие Егу погибли, выполняя опасные задания.
Оставшиеся ушли в горы, леса, подальше от людей. Уже 5 веков никто не встречал народ Егу, но ходят слухи, что они еще живы и обитают в щелях гор и в водных пещерах, — закончил учитель Существологии, и попросил просмотреть рисунки во вкладыше учебника, и записать задания.
На перемене я зашла к дяде Джеймсу и отдала ему письмо, чтобы он отправил его тете.
Следующий урок вел директор, и я не рискнула опаздывать на него и поспешила распрощаться с дядей.
На уроке общей науки присутствовал весь третий курс. Все строили из себя высоко дисциплинированных учеников, даже не по себе становилась от такой тишины. На уроке мы говорили о втором измерении — мире, где я прожила ни много ни мало двенадцать лет. Я предпочла тихо сидеть, не привлекая лишнего внимания, но директор то и дело спрашивал меня, а в конце урока поставил мне пять баллов. Интересно было видеть мир, где я жила, не родным, чем-то новым, особенно сейчас, когда я убегала от прошлого. Я не забыла серые пятиэтажки, дряхлое здание детдома, пропахшие бензином улицы, я просто прятала их от себя, зарывая в них ту, прошлую жизнь. Я так изменилась, возможно, я просто предала себя ту, жившую в словаре жаргонов, не зависящую от чужих чувств. У всех на уроке второе измерение вызывало интерес, а у меня только страх, страх, что я сейчас проснусь и окажусь там.
